Беглец - Страница 3

Смеркалось, пора было устраиваться на ночлег. Птица, подвешенная у пояса, просилась на костер. Я припустился бодрой рысцой, присматривая местечко получше, повернул вместе с дорогой, огибающей овражек, густо поросший орешником, и едва не налетел на бородатого верзилу, склонившегося над распростертым телом. Дальше по дороге валялось еще несколько трупов, утыканных стрелами. Между ними слонялись пятеро вояк, деловито обшаривающих карманы мертвецов. Еще одна парочка пыталась закинуть на шарахающуюся лошадь, связанную по рукам и ногам, женщину. Третий держал лошадь под уздцы и одновременно пытался не упустить отчаянно брыкающегося мальчишку. Рядом стоял, уперев руки в боки, высоченный тип в шикарной вороненой кольчуге, обтягивающей широченные плечи, из-за которых выглядывали рукояти парных мечей.

Бородач вытаращил глаза и судорожно зашарил по поясу, хватаясь за меч. Руки сработали быстрее, чем я осмыслил положение, меч вылетел из-за плеча и ахнул вниз. Бородатая голова покатилась по дороге, вздыбив облачко пыли.

И куда я лезу? Дырку надо мной в небе. — Я скрипнул зубами.

А ноги сами несли меня к застывшим в изумлении головорезам, спеша воспользоваться преимуществами неожиданности. Еще двое опустились на землю, зажимая руками распоротые животы. Третий оказался пошустрее и встретил меня ударом, я, не останавливаясь, отбил меч в сторону и пнул в выставленное вперед колено. Раздавшийся хруст и дикий вопль не оставляли сомнений — этот уже не боец. Однако впереди уже стояли двое, перекрывая дорогу, к ним спешил тип в вороненой кольчуге, держа в каждой руке по мечу, а двое у лошади бросили пленницу и схватились за луки. Атаковать пятерых изготовившихся к бою вояк в одиночку, могут только герои или безумцы. Я не считал себя ни тем, ни другим, поэтому метнулся в сторону и вломился в кустарник. Пробежал еще несколько шагов, бросился на землю, немного отполз в сторонку и затаился, слушая свист стрел над головой. Как я и ожидал, у противника сработал собачий рефлекс — бежит — догоняй! Они, не обращая внимания на окрик командира, кинулись вдогонку. Что может быть глупее, чем преследовать в таких условиях человека, которого всю его сознательную жизнь учили прятаться, подкрадываться и убивать? Впрочем ребята не знали, с кем связались, поэтому они здорово удивились, когда через десяток шагов я вырос за спиной у одного из них и свернул ему шею. Второй повернулся на звук падающего тела и получил растопыренными пальцами в глаза, меч в переплетении ветвей становится только помехой, поэтому я действовал голыми руками. Больше не обращая внимания на бьющееся с криком на земле тело, я заскользил среди кустарника вдоль дороги. Через пару десятков шагов осторожно выглянул. Прямо передо мной была лошадь, за ней пригнулся последний вояка, все еще державший под мышкой мальчишку, у его ног затихла женщина. Дальше виднелись спины оставшихся троих, которые осторожно пятились к лошади. Все они напряженно всматривались в то место, где только что исчезли их товарищи. Похоже дикий вопль, доносящийся из кустов, здорово действовал им на нервы. В принципе я мог спокойно уходить, однако, если уж не смог сделать свое дело тихо — то хоть не оставляй свидетелей. Поэтому я осторожно пересек дорогу и остановился за спиной у воина с мальчишкой, даже лошадь не почуяла моего приближения. Я подождал, пока остальные подойдут поближе, всадил нож в незащищенную спину вояки и прыгнул к остальным. Дважды свистнул меч и, не успевшие повернуться, лучники отправились к праотцам. Однако, в следующее мгновение мне пришлось отпрыгнуть назад. Последний, оставшийся в живых, командир в вороненой кольчуге, в отличие от остальных, реагировал молниеносно и с разворота нанес такой удар, что останься я на месте, меня развалило бы пополам. Не успел я приземлиться, а противник мой уже проскользнул между только еще начавшими падать трупами и атаковал. Скорость его движений просто ошеломляла. Я никогда не жаловался на свою реакцию, однако здесь ее не хватало даже на то, чтобы просто отбить сыплющиеся со всех сторон удары, приходилось постоянно отступать, маневрировать, уворачиваться. За минуту боя я отступил чуть ли не до самого поворота, мышцы, измотанные лишениями последних месяцев, заныли, отказываясь выдерживать подобный темп, и я понял, еще минута и меня изрубят в капусту, ведь, судя по виду моего противника, он еще только начал набирать ход. В каждом бою есть момент, когда решается — все или ничего. Для меня этот момент наступил. Я отразил очередной удар, пригнулся, пропуская над собой второй меч, и рванулся вперед, вместо того, чтобы отступить. Противник, успевший увериться в своем полном превосходстве, оказался не готов к этому броску. Конечно, великолепная реакция не подвела его и сейчас, но, лишенный времени на размышления, он совершил классическую ошибку всех фехтовальщиков, сосредоточившись только на мече. Я легко выпустил сблокированный им меч, проскользнул под поднятыми руками и врезал ему левым локтем, защищенным пластиной, по печени, вкладывая в этот удар все, чему меня учили. Затем, продолжая движение, проскользнул мимо и перешел в кувырок, убираясь подальше. Сзади раздался свист рассекаемого воздуха и звон меча о камни. Я вскочил на ноги и кинулся к ближайшему трупу. Подлетел, вырвал у него из руки меч и только тогда обернулся назад, готовый встретить своего противника. Как оказалось, спешил я напрасно. Он стоял на коленях, выронив мечи, и надрывно кашлял, брызгая кровью на дорогу. Я начал осторожно приближаться, держа меч наизготовку. Человек поднял свои искаженные страданием глаза и я впервые по- настоящему рассмотрел своего противника. Тонкие, породистые черты лица, великолепные кольчуга и оружие, золотая заколка, скрепляющая сзади длинные, светлые волосы, все говорило о том, что он не грабитель с большой дороги, за которого я его принимал до сих пор. Он оторвал руки от живота, схватил мечи и медленно поднялся. Он все еще был опасен, очень опасен. Он слегка наклонил голову, словно к чему-то прислушиваясь, и внезапно рванулся, в два прыжка оказался рядом с лошадью, буквально взлетел в седло и вонзил шпоры в лошадиные бока. Лошадь дико заржала от боли и с места припустила галопом. Буквально тут же из-за поворота вылетел конный отряд в два десятка всадников и помчался за ним. Я едва успел убраться с их дороги под защиту деревьев. Потом, когда они скрылись из виду, догнал пытающегося уползти в кусты мерзавчика со сломанной ногой и помог ему и его крикливому собрату обрести покой. Наконец-то настала тишина.